Вперёд, на фестиваль!
Автор: marmosh.
Пейринг: Тсуна | Хана.
Ключ: "месть"
читать дальшеДневник Курокавы Ханы, 14 ноября 20.. г.
Несколько дней назад она пропала. Почти в буквальном смысле этого слова. Когда я пришла к ней домой, её сумасшедшего братца не было, их родителей - тоже, но дверь, тем не менее, была открыта, и в доме было очень тихо. Поднимаясь по лестнице к ней в комнату, я подумала: "А может, она просто сильно простудилась, и не могла никуда пойти?" Нет. Так точно не могло быть. Киоко всегда звонила в мне, если заболевала, и просила передать, что будет отсутствовать. "А вдруг, у неё настолько заболело горло, что она потеряла голос?" - снова предположила я, но тут же отказалась и от этой мысли - мне бы позвонили её родители, ведь они тоже знают мой телефон. Беспокойство нахлынуло новой волной на меня, и я уже не шла, я бежала по лестнице, и мне казалось, что она никогда не кончится. Но, хоть этот страх не воплотился, и оказавшись на втором этаже, я буквально ворвалась в комнату, в которой обычно мы с подругой вместе делали домашнее задание.
Там было пусто. В комнате. Никого не было. Я посмотрела в остальных комнатах, но и там было затишье, ни единой души. Занервничав, я спустилась обратно вниз, и плюхнулась на диван, цвет которого чем-то напоминал цвет темного винограда. Тело ломило, мозги плавились, ведь навещать Киоко я пошла после уроков. Глаза болели, от того, что я до сих пор рассматривала каждую деталь, в поисках хоть какой-то записки или чего нибудь ещё. Хоть чего-нибудь, что объяснило бы всё происходящее. Потянувшись на диване, я взяла пульт, и включила новостной канал. Надо было немного расслабиться. Обычно, после небольшого перерыва осеняло.
Я вяло, с выражением лица как у тех вымотанных "мартышек" из моего класса, смотрела в телевизионный экран, не особо вслушиваясь в то, о чем там говорят. В новостях показывали какие-то кадры, в которых было показано, как автобус врезается в обычную, синюю, кажется, машину, как какой-то магазинчик взрывается, как где-то что-то затопило, где-то что-то прорвало.
Я уже начала было посапывать, как громкий крик ведущего заставил меня подскочить и прогнать всякую сонливость. Он кричал что-то вроде "Свежие новости в области криминалистики!", и я решала досмотреть. С каждым словом ведущего, рассказывавшего о полученной информации, боль в груди нарастала, глаза всё больше наполнялись слезами, и ужасная резь в голове появилась из ниоткуда. Он говорил что-то вроде: "Найдено тело убитой девочки около выезда из города, примерно 13-14 лет, одета в форму школы Нанимори." Я молилась, чтобы это была не она, не Киоко, но видно, Бог меня не слышал, и когда ведущий начал зачитывать основные приметы, чтобы "родители узнали своего ребенка"(с), мне хотелось, чтобы умер весь мир. Взял, и умер. И чтобы все умирали долго и мучительно. Мне хотелось пнуть со всей силы ногой деревянный столик, стоявший пред мною, хотелось разбить всё стеклянное, ударить по стене так, чтобы она покрылась множеством трещин, или даже рухнула. "Среднего роста, короткие рыжие волосы...", и все остальные приметы, названные ведущим всё больше делали найденный труп девочки трупом с внешностью Киоко.
Не собираясь дальше всё это слушать, я рассерженно кинула пульт в телевизионный экран и выбежала на улицу, тут же метнувшись прямиком к одному своему "знакомому". Я давно знала одного человека, который клялся мне, что будет защищать Киоко всегда, когда она попадет в беду. Но вот она, была, была в беде, и где была эта мартышка?! Почему не спас свою любовь?! Я без передышки неслась к дому Савады. Он не был сильно далеко, но добираться до него было довольно прилично. Я помню, как он, волнуясь, поклялся мне, что будет всегда защищать мою рыжеволосую подругу. Я всегда знала, что мужчинам никогда нельзя доверять, и тут так наивно доверила Киоко этому неудачнику Тсуне. Я решила, что должна ему отомстить за Киоко. Рассерженно ворвавшись в дом Савады, я как раз встретила Тсунаёши, который торопливо спускался по лестнице. Я накинулась на парня, схватила за воротник, и с ненавистью смотря на него, закричала. В тот момент меня не заботило то, что на кухне трудится его мать, что на верхнем этаже наверняка его дружки и эта малышня. Я была зла на Тсуну, и кричала ему прямо в лицо, какой он лжец, подлец, предатель. Да, я много чего ему наговорила, из-за чего в последующие дни, когда более-менее отошла, от всего, мне было совестно смотреть ему в глаза, и вообще на него.
Когда я выбежала из дома Савады, который взволнованно рванулся было за мной, чтобы всё объяснить, но не смог, ибо его кто-то окликнул, я свернула за первый попавшийся угол. Я хотела убедить себя, что не понимаю. почему внезапно прекратила карать Тсунаёши, но не получилось. Отдышавшись, я не торопясь побрела домой.
В тот момент, когда я перестала ругать Тсуну, я просто заметила одну маленькую деталь.
А что, собственно, я сделала, чтобы спасти Киоко? Какие усилия я приложила, чтобы помочь своей рыжеволосой подруге? Я вдруг осознала, что все те слова, которыми я обругала Тсунаёши, относятся и ко мне. Ведь дружба - это ведь уже обещание. Обещание, что ты всегда будешь рядом, и поддержишь в трудную минуту. Обещание, что ты всегда и всё будешь ей прощать.
Обещание, что ты всегда, когда друг, или подруга попадёт в беду, ты придешь, и поможешь, спасешь.
Я осознала, что я ничего не сделала, чтобы радоваться тому, что для покойной подруги я, в общем-то, подругой, из-за самой себя и своего характера, своего "неведения", и не являлась...
Пейринг: Тсуна | Хана.
Ключ: "месть"
читать дальшеДневник Курокавы Ханы, 14 ноября 20.. г.
Несколько дней назад она пропала. Почти в буквальном смысле этого слова. Когда я пришла к ней домой, её сумасшедшего братца не было, их родителей - тоже, но дверь, тем не менее, была открыта, и в доме было очень тихо. Поднимаясь по лестнице к ней в комнату, я подумала: "А может, она просто сильно простудилась, и не могла никуда пойти?" Нет. Так точно не могло быть. Киоко всегда звонила в мне, если заболевала, и просила передать, что будет отсутствовать. "А вдруг, у неё настолько заболело горло, что она потеряла голос?" - снова предположила я, но тут же отказалась и от этой мысли - мне бы позвонили её родители, ведь они тоже знают мой телефон. Беспокойство нахлынуло новой волной на меня, и я уже не шла, я бежала по лестнице, и мне казалось, что она никогда не кончится. Но, хоть этот страх не воплотился, и оказавшись на втором этаже, я буквально ворвалась в комнату, в которой обычно мы с подругой вместе делали домашнее задание.
Там было пусто. В комнате. Никого не было. Я посмотрела в остальных комнатах, но и там было затишье, ни единой души. Занервничав, я спустилась обратно вниз, и плюхнулась на диван, цвет которого чем-то напоминал цвет темного винограда. Тело ломило, мозги плавились, ведь навещать Киоко я пошла после уроков. Глаза болели, от того, что я до сих пор рассматривала каждую деталь, в поисках хоть какой-то записки или чего нибудь ещё. Хоть чего-нибудь, что объяснило бы всё происходящее. Потянувшись на диване, я взяла пульт, и включила новостной канал. Надо было немного расслабиться. Обычно, после небольшого перерыва осеняло.
Я вяло, с выражением лица как у тех вымотанных "мартышек" из моего класса, смотрела в телевизионный экран, не особо вслушиваясь в то, о чем там говорят. В новостях показывали какие-то кадры, в которых было показано, как автобус врезается в обычную, синюю, кажется, машину, как какой-то магазинчик взрывается, как где-то что-то затопило, где-то что-то прорвало.
Я уже начала было посапывать, как громкий крик ведущего заставил меня подскочить и прогнать всякую сонливость. Он кричал что-то вроде "Свежие новости в области криминалистики!", и я решала досмотреть. С каждым словом ведущего, рассказывавшего о полученной информации, боль в груди нарастала, глаза всё больше наполнялись слезами, и ужасная резь в голове появилась из ниоткуда. Он говорил что-то вроде: "Найдено тело убитой девочки около выезда из города, примерно 13-14 лет, одета в форму школы Нанимори." Я молилась, чтобы это была не она, не Киоко, но видно, Бог меня не слышал, и когда ведущий начал зачитывать основные приметы, чтобы "родители узнали своего ребенка"(с), мне хотелось, чтобы умер весь мир. Взял, и умер. И чтобы все умирали долго и мучительно. Мне хотелось пнуть со всей силы ногой деревянный столик, стоявший пред мною, хотелось разбить всё стеклянное, ударить по стене так, чтобы она покрылась множеством трещин, или даже рухнула. "Среднего роста, короткие рыжие волосы...", и все остальные приметы, названные ведущим всё больше делали найденный труп девочки трупом с внешностью Киоко.
Не собираясь дальше всё это слушать, я рассерженно кинула пульт в телевизионный экран и выбежала на улицу, тут же метнувшись прямиком к одному своему "знакомому". Я давно знала одного человека, который клялся мне, что будет защищать Киоко всегда, когда она попадет в беду. Но вот она, была, была в беде, и где была эта мартышка?! Почему не спас свою любовь?! Я без передышки неслась к дому Савады. Он не был сильно далеко, но добираться до него было довольно прилично. Я помню, как он, волнуясь, поклялся мне, что будет всегда защищать мою рыжеволосую подругу. Я всегда знала, что мужчинам никогда нельзя доверять, и тут так наивно доверила Киоко этому неудачнику Тсуне. Я решила, что должна ему отомстить за Киоко. Рассерженно ворвавшись в дом Савады, я как раз встретила Тсунаёши, который торопливо спускался по лестнице. Я накинулась на парня, схватила за воротник, и с ненавистью смотря на него, закричала. В тот момент меня не заботило то, что на кухне трудится его мать, что на верхнем этаже наверняка его дружки и эта малышня. Я была зла на Тсуну, и кричала ему прямо в лицо, какой он лжец, подлец, предатель. Да, я много чего ему наговорила, из-за чего в последующие дни, когда более-менее отошла, от всего, мне было совестно смотреть ему в глаза, и вообще на него.
Когда я выбежала из дома Савады, который взволнованно рванулся было за мной, чтобы всё объяснить, но не смог, ибо его кто-то окликнул, я свернула за первый попавшийся угол. Я хотела убедить себя, что не понимаю. почему внезапно прекратила карать Тсунаёши, но не получилось. Отдышавшись, я не торопясь побрела домой.
В тот момент, когда я перестала ругать Тсуну, я просто заметила одну маленькую деталь.
А что, собственно, я сделала, чтобы спасти Киоко? Какие усилия я приложила, чтобы помочь своей рыжеволосой подруге? Я вдруг осознала, что все те слова, которыми я обругала Тсунаёши, относятся и ко мне. Ведь дружба - это ведь уже обещание. Обещание, что ты всегда будешь рядом, и поддержишь в трудную минуту. Обещание, что ты всегда и всё будешь ей прощать.
Обещание, что ты всегда, когда друг, или подруга попадёт в беду, ты придешь, и поможешь, спасешь.
Я осознала, что я ничего не сделала, чтобы радоваться тому, что для покойной подруги я, в общем-то, подругой, из-за самой себя и своего характера, своего "неведения", и не являлась...